30 лет назад в один из таких же жарких июльских дней покончил жизнь самоубийством человек, который навсегда останется в истории как первый атлет-казах, завоевавший медаль Олимпиады. Причем добившийся этого в легкой атлетике, которую называют «королевой спорта». А совсем скоро, в начале сентября с.г., у нас будет повод отметить 60-летие его звездного часа на летних Играх в Риме.

Рожденный бегать

Гусман Косанов родился в мае 1935-го в небольшом ауле Изатулла, на территории нынешнего Бородулихинского района ВКО, – это недалеко от тогдашнего областного центра Семипалатинска. Его детство и отрочество пришлись на военные и тяжелые послевоенные годы. Поэтому более или менее серьезно заниматься спортом он начал поздно, в 16-летнем возрасте, когда поступил в Семипалатинское железнодорожное училище. Потом были служба в армии и поступление в Кишиневский техникум физической культуры, куда его пригласили как перспективного бегуна. В столице Молдавии он женился, стал выступать за местный СКА. Впоследствии специалисты, отмечая природные задатки Косанова, высказывали сожаление: если бы он начал развивать их в более раннем возрасте, то его карьера могла сложиться еще более успешно.

Всесоюзная известность к Гусману пришла в 1959-м, когда состоялась вторая летняя Спартакиада народов СССР. Подводя ее итоги, ежемесячный журнал «Легкая атлетика» в своем октябрьском номере писал: «В ходе соревнований выявилась способная молодежь. В беге на короткие дистанции это Г,Косанов (Молдавия) и С.Солнцев (Белоруссия), пробежавшие 100 метров один за 10,5, а другой за 10,6 секунды». Кстати, призерами на стометровке стали ленинградец Эдвин Озолин, киевлянин Леонид Бартенев и бакинец Юрий Коновалов. Они же – правда, в другом порядке – поднялись на пьедестал почета и по результатам финального забега на 200 метров. Это та самая троица, которая спустя год вместе с Косановым составит советскую эстафетную четверку на Олимпиаде-1960.

В том же 1959-м Гусман улучшил свое личное достижение до 10,4, тем самым установив новый рекорд Молдавии. Но серьезно говорить о его олимпийских перспективах на тот момент было еще рано.

Очень важное значение имел чемпионат СССР 1960-го, который проходил в Москве в середине июля, за полтора месяца до начала летних Игр. И на нем Косанову удалось доказать обоснованность своих притязаний на место в сборной Союза. Он пробился в решающие забеги на обеих спринтерских дистанциях (тогда в финалах участвовали не по восемь спортсменов, как сейчас, а по шесть). Двухсотметровку он закончил 6-м, а стометровку – 5-м. Во втором случае его опередили уже упомянутая троица, а также москвич Слава Прохоровский.

Тем не менее, при формировании эстафетной четверки для участия в Олимпиаде тренерский штаб сборной СССР предпочел столичному бегуну уроженца Казахстана. Есть основания полагать, что выбор в пользу Гусмана предопределило то обстоятельство, что он быстрее, чем его конкурент, уходил со старта, – это очень важно для «забойщика» (бегущего на первом этапе эстафеты), в роли которого тренеры и видели Косанова. Такая версия подтверждается одной из публикаций в том же журнале «Легкая атлетика», где Прохоровского сравнивали с членом сборной США: «Если американский спринтер бежит со старта, то Прохоровский выполняет «стартовый разбег». Отсюда его закрепощенность и технические погрешности, возникшие на основе давно бытующей и, кстати, вредной психологической установки, что со старта надо разгоняться, а не бежать».

«Серебро» в вечном городе

Мало того, Косанова включили в число трех (максимально возможное представительство от каждой страны) советских спортсменов для участия в индивидуальных забегах на 100 метров. Дело в том, что на последних контрольных прикидках перед поездкой в Рим он с новым личным рекордом 10,3 секунды выиграл очный спор у более опытного Бартенева и, как следствие, занял его место.

Если сегодня забеги на стометровку проводятся в три раунда (предварительный, полуфиналы и финал), то тогда они состояли из четырех. Первую стадию Косанов преодолел уверенно, попав в число 28 участников четвертьфинала, но после следующей и ему, и двум другим советским спринтерам пришлось прекратить борьбу. Финальная же шестерка ровно наполовину состояла из американцев, однако победу одержал Армин Хари из Объединенной команды Германии (ОКГ), за которую выступали и западные, и восточные немцы.

Спустя неделю начались эстафетные забеги. В нашей четверке расклад по этапам выглядел так: Косанов – Бартенев – Коновалов – Озолин. Они благополучно преодолели первые два раунда, пробившись таким образом в финал, на старт которого вышли шесть сильнейших команд и который был назначен на 8 сентября.

Главными фаворитами считались американцы и немцы. А квартеты из СССР, Великобритании и Италии, как ожидалось, разыграют между собой «бронзу». Две последние имели в своих составах настоящих «звезд», к тому времени уже выигравших медали римской Олимпиады: у англичан это Петер Рэдфорд, ставший бронзовым призером на 100-метровке, а у итальянцев – Ливио Беррути, который пятью днями раньше завоевал «золото» на дистанции вдвое длиннее. Но советская четверка, лучше натренировавшая передачу эстафетной палочки, сумела опередить обе эти команды. Она финишировала третьей со временем 40,24. Кстати, на первом отрезке Косанов бежал вместе с олимпийским чемпионом Хари, который тоже был поставлен «забойщиком», - немец обладал лучшей в мире стартовой скоростью.

В споре за первое место американцы оказались чуть быстрее, чем их соперники из ОКГ, однако в ходе забега дважды нарушили правила: один из атлетов США слишком поздно передал эстафетную палочку, другой наступил на бровку. В результате их дисквалифицировали, а советский квартет вместо «бронзы» получил «серебро». Такое выступление спортивное руководство СССР расценило как более чем успешное.

Осенью того же олимпийского года Гусман впервые стал чемпионом страны. Это произошло на первенстве Союза в эстафетном беге. Сборная Вооруженных сил, за которую бежал Косанов, сумела опередить команды всех других спортивных обществ, включая «Буревестник» с Озолиным, Бартеневым и Игорем Тер-Ованесяном (знаменитый прыгун в длину обладал и высокой скоростью, что, впрочем, присуще всем «звездам» этой дисциплины).

Путь в Токио

В 1962-м Косанов вернулся на родину и стал представлять Казахстан. К тому времени в нашей республике вырос еще один очень талантливый спринтер Амин Туяков, которого после армейской службы пригласили в московский ЦСКА. Причем на чемпионате СССР того же года Туяков завоевал «золото» на 200-метровке, а на самой короткой дистанции выиграл «бронзу», уступив только Озолину и Николаю Политико. Последний, как и его ровесник Амин, ворвался в спринтерскую элиту после римской Олимпиады.

А год спустя состоялась 3-я летняя Спартакиада народов СССР – она проводилась раз в четырехлетие и считалась самым престижным в Союзе соревнованием. В финалы, то есть в «топ-6», на обеих спринтерских дистанциях пробились оба казахских атлета. Особенно успешно они пробежали 100-метровку: Туяков завоевал «серебро», а Косанов – «бронзу» (показав одинаковое время). Опередить их смог только Озолин. Он же выиграл 200-метровку, на которой Амин стал третьим, а Гусман – шестым. Наконец, в заключительный день состоялся финал эстафеты 4х100 метров. Победу одержали москвичи, в составе которых был и Туяков – таким образом, он стал обладателем полного комплекта наград Спартакиады. А казахстанский квартет, ведомый Косановым, занял высокое 4-е место, уступив только командам Москвы, Ленинграда и РСФСР.

Между тем, приближалась очередная Олимпиада, которая должна была пройти в октябре 1964-го в столице Японии. За полтора месяца до ее начала в Киеве прошел чемпионат СССР, который рассматривался как основной этап отбора на Игры. Выступавший теперь за родную республику Туяков стал на 100-метровке бронзовым призером, а Косанов финишировал 4-м. Оба показали время 10,3 секунды, как и завоевавший «серебро» Озолин, многолетнюю гегемонию которого на этой дистанции прервал Политико. Последний, выигравший еще и 200-метровку, теперь рассматривался как лидер спринтерской сборной.

При формировании эстафетной четверки тренерский штаб отдал предпочтение Озолину, москвичу Борису Зубову (бронзовому призеру на дистанции 200 метров), Косанову и Политико – именно в таком порядке они должны были бежать на летних Играх. Пятым, запасным, стал Туяков, который тоже поехал в Токио. Но накануне начала олимпийских соревнований Политико получил травму. Вместо него тренеры заявили не Туякова, а «необстрелянного» 20-летнего Бориса Савчука, хотя тот тяготел больше к длинному спринту (впоследствии не раз становился чемпионом Союза на 400-метровке) и к тому же еще не имел достаточного опыта участия в эстафетах. Возможно, на это решение повлияли возникшие у казахстанца проблемы с радикулитом. Как бы то ни было, уроженец Украины, которому доверили четвертый, решающий, этап (расстановку на трех предыдущих отрезках тренеры не стали менять, поскольку передача палочки на них была отработана почти до автоматизма), оказался «слабым звеном». В финальном забеге Косанов сумел сохранить задел, созданный Озолиным и Зубовым, и передал палочку первым (даже американцы были позади), но Савчук, допустив ошибку на старте своего этапа, финишировал только 5-м. При этом наша четверка проиграла командам, завоевавшим «серебро» и «бронзу», лишь одну десятую секунды. Конечно, не получи травму Политико – все могло быть иначе…

Трагический финал

Год спустя в Киеве состоялось традиционное легкоатлетическое противостояние СССР – США. В предыдущие шесть раз мужскую эстафету 4х100 метров неизменно выигрывали американцы. Но теперь советская команда в составе Озолина, Туякова, Косанова и Политико сумела впервые взять верх (заодно установив новый всесоюзный рекорд), за что все четверо получили значки заслуженных мастеров спорта. Иначе говоря, победа в матчевой встрече над американцами была оценена выше, чем даже «серебро» Олимпиады 1960-го. Кстати, за команду США выступал Джим Хайнс, который через три года станет олимпийским чемпионом на 100-метровке, первым в мире «разменяв» 10 секунд.

Последнюю свою медаль чемпионата СССР Косанов завоевал в 1966-м, когда в финале стометровки проиграл только Озолину. Впоследствии он перейдет на тренерскую работу: сначала будет рядовым наставником, а затем возглавит республиканскую школу высшего спортивного мастерства (РШВСМ) по легкой атлетике. И в том, что на Олимпиаду-1988 от Казахской ССР поехали сразу 6 легкоатлетов (до этого таких было 2-3), причем трое из них вернулись домой с медалями, а двое остановились в шаге от пьедестала почета, была и его несомненная заслуга.

В 1980-м Гусман Ситтыкович вместе с Зинаидой Тихоновной, на которой женился еще тогда, когда жил в Молдавии, попал в автомобильную катастрофу. Сам он, получив серьезные травмы, оказался в реанимации, а вот супруга погибла. Как вспоминают хорошо знавшие его люди, он очень тяжело переживал утрату, а повторная женитьба, похоже, лишь усилила это чувство, тем более что у сыновей отношения с мачехой не сложились.

Явно не способствовала улучшению психологического состояния Косанова и затеянная спортивным руководством реорганизация. Было принято решение объединить РШВСМ по разным видам спорта в одну. То ли ему, почти полтора десятилетия руководившему школой легкой атлетики, не предложили возглавить новую структуру, то ли он сам по каким-то причинам отказался, но в итоге Косанов стал заместителем директора по воспитательной работе, и эта малозначащая должность его откровенно тяготила. К тому же он серьезно заболел.

…В 1991 году в уже упомянутом журнале «Легкая атлетика» была опубликована статья Бориса Валиева, посвященная памяти знаменитого спринтера. В ней приводятся слова Амина Туякова: «Где-то за полгода до его самоубийства оказались мы с ним в больнице Совмина республики. У меня в тот момент обострилась аллергическая астма, начались приступы радикулита, у Гусмана же буквально в течение нескольких месяцев развился острый сахарный диабет. Но если я добровольно лег в больницу, даже просил содействия у спортивного начальства, то Косанова туда, можно сказать, затащили… В палате я очень скоро понял, что болезнь не только изменила его внешне, но и здорово повлияла на психику. Ночами он практически не спал: ходил по больничным коридорам, все о чем-то думал. Зато после уколов засыпал моментально, мог и 20 часов проспать беспробудно, а потом снова начиналась бессонница. Я не раз пытался заговорить с ним: «Гусман, что тебя мучает? Поделись, легче станет…», но он лишь отмахивался. Со временем я все чаще стал слышать разговоры среди врачей, что Косанов, мол, не их больной, и его следовало бы направить в психдиспансер…»…

А Леонид Бартенев, со слов Валиева, отмечал такую особенность организма Косанова: "Накануне важного старта он переживал и заводил себя настолько, что у него резко подскакивала температура, сильнейший внутренний настрой перерастал в заболевание". А с возрастом подобная реакция на стрессовые ситуации могла усилиться.

Видимо, все эти обстоятельства, наложившись друг на друга, и толкнули его в петлю – трагедия случилась 19 июля 1990-го. В своей предсмертной записке он написал, что никого не винит, и попросил прощения у сыновей. Гусману Ситтыковичу было только 55. В том же году в издательстве «Жалын» вышла его автобиографическая повесть «Путь к пьедесталу»…

Источник: camonitor.kz