Формально аудит назывался «на эффективность», но на практике он вскрыл старую системную проблему: учреждения сидят на бюджетной игле, посещаемость падает, а внутри обнаруживаются нарушения с зарплатами и госзакупками.

Главная экономика культуры выглядит так: свыше 80% всех доходов театров и культурных организаций — это бюджетные субсидии. То есть без постоянных вливаний из бюджета система просто не выживает. При этом даже на фоне сотен миллионов тенге субсидий учреждения продолжают демонстрировать хронически низкую самоокупаемость и крайне слабую работу с аудиторией. Например, в одном из драматических театров средняя посещаемость спектаклей составляла примерно 90–111 человек в год, а сборы от продажи билетов часто не покрывали даже гонорары приглашённых режиссёров и артистов. Есть показательный эпизод: за постановку одной из пьес приглашённый режиссёр получил 700 тысяч тенге, тогда как сборы от билетов составили лишь 545,3 тысячи тенге. Классическая ситуация — бюджет платит, зрителя мало, экономика не сходится.  

Но ещё неприятнее то, что аудит зафиксировал прямые нарушения в работе с заработной платой и трудовыми расчётами. Так, в одном из театров была допущена задолженность по зарплате перед работниками на сумму 5,6 млн тенге. В филармонии имени Е. Умурзакова обнаружена дебиторская задолженность по зарплате в размере 200,6 тыс. тенге — деньги сотруднику начислили, но вовремя так и не выплатили. Там же аудит зафиксировал неправомерные выплаты и неверные расчёты отпускных на сумму 178,7 тыс. тенге, то есть коллективу деньги переводились без надлежащего правового основания. В другом учреждении работнику выплатили компенсацию за неиспользованный отпуск на сумму 1,23 млн тенге, при том, что сотрудник продолжал трудиться и отпуск не оформлял. Все эти эпизоды аудит прямо квалифицирует как финансовые нарушения.  

Кроме зарплатной дисциплины, проверка вскрыла системные проблемы с госзакупками. В ряде учреждений товары, работы и услуги закупались у поставщиков напрямую, без проведения положенных процедур госзакупок, путём «ручного» отбора контрагентов. Общая сумма таких договоров за 2023–2025 годы достигла 131,1 млн тенге. Из них 43 млн — в 2023 году, 64,1 млн — в 2024-м и 24 млн — в 2025 году. Формально учреждения обязаны проводить открытые конкурентные процедуры, но на практике часто шли по пути прямых договоров без прозрачности и состязательности. Это не только нарушение закона, но и прямой коррупционный риск.  

Отдельно аудит указывает на некачественное управление обязательствами по заключённым договорам. В ряде случаев подрядчики срывали сроки или не выполняли обязательства, а учреждения вообще не обращались в суд и не заявляли штрафные санкции, хотя были обязаны защищать финансовые интересы государства. В итоге бюджет терял деньги, а ответственность с контрагентов так и не взыскивалась.  

Картина по аудитории тоже удручающая. Например, в русском драматическом театре среднее количество зрителей на спектакле колебалось на уровне 100–122 человек, при том что залы рассчитаны на сотни мест. В ряде периодов посещаемость падала до 30–40% от возможной загрузки. Иными словами, государство оплачивает спектакли, свет, костюмы, зарплаты и командировки — а зал полупустой. Это означает не только прямую финансовую неэффективность, но и провал управленцев в работе с публикой.  

В целом аудиторы фиксируют разрыв между производственными показателями (количество спектаклей, проектов, мероприятий) и итоговым финансовым результатом.

Зрителей больше не становится, а субсидии растут. Это называется низкой социально-экономической отдачей при высокой бюджетной нагрузке. Более того, учреждения продолжают наращивать штат, увеличивать расходы на зарплаты, при том что фактическая результативность либо стагнирует, либо снижается.  

Финалом отчёта стала не просто статистика, а вывод: риски неэффективного использования бюджетных средств в сфере культуры сохраняются и носят системный характер. Причём это не история про «один случай», аудит охватывал разные учреждения, и картина везде примерно одинаковая: субсидии — основа жизни, альтернативных источников дохода нет, посещаемость хромает, дисциплина с оплатой труда нарушается, закупки идут в обход процедур.

Это достойно одного вывода. Костанайская культура сегодня живёт не благодаря устойчивой работе и зрительской поддержке, а за счёт бюджета. И пока одни получают премии и отпускные с нарушениями, зал по-прежнему пустует. А значит, проблема не в зрителе. Проблема — в управлении.