На фоне задержания основателя NEXTA в Минске в мире вновь заговорили о диктатуре президента Беларуси Александра Лукашенко.

В 1994 году Александр Лукашенко впервые стал президентом Республики Беларусь. Через четыре месяца после избрания он дал интервью передаче "Диалог в прямом эфире" и ответил на вопросы о власти, политических и экономических реформах. Афиша посмотрели интервью и выбрали пять лучших моментов.

О президентской власти

Я был сторонником президентской формы правления (в 1994 году республика была преобразована из парламентской в парламентско-президентскую, а в 1996-м - в президентскую. - Прим. ред.), я был активным сторонником принятия новой Конституции, введения поста президента и был весьма активен на президентских выборах. Ну, результат вы знаете.

Вопрос, который вы задали [о поздравлениях с избранием], может, больше обращен к Лукашенко как к человеку. Это был больше эмоциональный ответ, когда мне задавали вопрос, а я говорил людям:

"С чем вы меня поздравляете? Вы ведь не знаете, что такое быть президентом".

Я вам должен сказать, что это страшная ноша. Это только, может, людям кажется, что президент - это его показывают на телевидении и даже организуют мост в прямом эфире и так далее. Но это только чисто внешний антураж. А если коснуться существа, то это тяжелейшая ноша, это бессонные ночи, это нервные потрясения, это оппозиция и зачастую неконструктивная.

Это такие моменты, когда ты что‑то хочешь сделать и считаешь, что ты прав и этого хочет весь народ, но сегодня это от тебя не зависит, и ты этого сделать не можешь. Короче, создается целая блокада вокруг тебя, когда ты желаешь, стремишься, но не получается по независящим от тебя причинам.

Об ограничении полномочий местной власти

Людмила Олеговна [Телень, одна из ведущих программы], у вас какие‑то диктаторские замашки. Я буду ограничивать… Да я не имею на это полномочий! Если новый Верховный совет или я, допустим, через народный референдум сочту необходимым ограничить, я вынужден буду посоветоваться с народом. Или же Верховный совет, новый уже, примет поправки в Конституцию по ограничению этих советов.

Что касается существа вашего вопроса, то вы, Людмила Олеговна, абсолютно правы. Поставит жизнь эту проблему, то я ее буду решать, буду инициировать этот вопрос. Пока такой проблемы не стоит, чтобы, допустим, ликвидировать областные советы или районные советы… Надо сначала проглотить вот эту порцию власти, которую тебе выдал народ и Верховный совет. Когда‑то Борис Ельцин, ваш президент, очень правильно сказал о суверенитете и независимости регионов:

"Берите столько, сколько сможете проглотить".

Вот и мне народ и Верховный совет так сказал:

"Лукашенко, можешь?"

Вот я взял, но пока больше не могу, потому что не справлюсь. Придет время, мы вернемся к этому вопросу.

О борьбе с коррупцией

Мы нисколько не свернули эту борьбу [с коррупцией]. И почему не свернули? Это не популизм. Во-первых, сегодня живет наш народ бедно, зарплата низкая. Вот я недавно был у шахтеров в Солигорске, и, вы знаете, они не зарплату у меня просили. Они просят:

"Александр Григорьевич, мы будем терпеть столько, сколько надо, но вы, пожалуйста, наведите порядок в обществе, прежде всего с этими мафиози".

О пробках из‑за президентского кортежа

Андрей Георгиевич [Скрябин, еще один ведущий], не верьте вы тому, кто это говорит. Да, действительно, когда едет президент Республики Беларусь, первый президент, которого, простите за нескромность, пока уважает народ, то на этом перекрестке останавливается движение для того, чтобы пропустить автомобиль сопровождения, автомобиль охраны и автомобиль самого президента. Пробок у нас быть не может, потому что у нас на улицах частного транспорта практически нет: бензин очень дорогой, не каждый его может купить. Поэтому если кому‑то там в тяжесть стало подождать три минуты, когда проедет президент, ну, я это учту. Я, может быть, буду ездить не по центральным улицам, где еще ездит частный транспорт, я буду ездить по другим улицам. Я не вижу такой проблемы, Андрей Георгиевич, ее просто в Республике Беларусь не существует.

О влиянии государства

Я не выступал за какой‑нибудь тоталитаризм со стороны государственных чиновников. Нет, отнюдь нет. Я говорил о государственном регулировании экономики, в том числе и в обществе, если говорить об этом в широком плане. Ни одно государство от этого никогда не отказывалось. Если вы знаете такие государства, назовите их мне. Я таких государств не знаю. Ни Германия, ни та же социалистическая, как мы ее называем, Швеция, ни та цивилизованная Америка - они от этого не отошли. Степень разная, у нас она, вы правы, больше, особенно в Республике Беларусь. Почему? Потому что мы увидели, если мы сегодня не положим конец тому беспределу, который у нас творится, то завтра будем пожинать бурю.