Новости Казахстана на сегодня

Несколько лет назад персона Гаухар Беркалиевой была одной из самых обсуждаемых не только в Казахстане, но и в мире. Женщина более известна широкой аудитории под именем Гога Ашкенази. Сейчас ажиотаж притих, но Ашкенази все равно остается интересной личностью.

Владелица модного дома Vionnet, светская львица, ведущая роскошный образ жизни, показала изданию Тatler.ru, как она живет сейчас.

В миланском саду Гоги Ашкенази живут утки. Они облюбовали бассейн во внутреннем дворе палаццо и чувствуют себя как дома.

На дереве висит скворечник, который хозяйке подарили сотрудники принадлежащего ей модного Дома Vionnet. В Лондон и Париж, в Москву и Астану Гога летает на своем самолете, зато в соседний офис Vionnet ходит пешком или ездит на велосипеде. Ну как ходит - когда этот номер сдавался в печать, она взяла и ликвидировала свой фэшн-бизнес.

– Мы полностью реорганизуем производство, сохранив его в Италии, и будем развивать сотрудничество с ремесленниками, – объявила Гога.

У нее новая мода: осмысленное потребление, забота об экологии, этика люкса. Сейчас этим озабочены все большие марки, озабочена и казахская красавица с миланской улицы Бильи. После возрождения (обещают, что всего через сезон, максимум два) Vionnet перестанет устраивать шоу на Неделях моды и будет разрабатывать «концептуальные коллекции». По зеленой моде переделают и магазин на парижской рю Франсуа Премье.

– Эта планета уже не будет такой, какой я ее помню, – говорит Гога. – Если мы не остановимся, все кончится очень плачевно.

Свой миланский дом Гога нашла несколько лет назад, когда решила перебраться из Британии в Италию.

– Я год вживалась в Италию. Начала с Флоренции. Чтобы изучить историю искусств.

В Лондон, Париж, Москву Гога летает на своем самолете, зато в офис Vionnet ходит пешком. У нее новая мода: этика люкса.

О жизни Гоги во Флоренции рассказывают сказки.

– Флоренция – мой самый любимый город, – говорит Гога. – Я бы могла в нем жить и дольше. Париж прекрасен, но я не могу оставаться там, где нечего делать. Бывший владелец Vionnet Маттео Мардзотто организовал все производство в Италии. В Париже только представительство. Там – моральный центр, а здесь, в Милане, – все самое главное. Надо быть здесь.

Те, кто считает, что Милан скучен, что Милан – не Италия, а наполовину Швейцария, никогда в нем не жили. Когда ты приезжаешь в Милан ненадолго и бегаешь по магазинам Монтенаполеоне и показам, ты толком не понимаешь, как он по-настоящему устроен. Это город-интроверт, в котором на узких улицах много больших ворот с маленькими дверцами. И как раз за этими дверцами находится настоящий Милан, который жители приберегают для себя и не пускают в него посторонних. Недаром на скучной улице Бильи висит доска про пять дней Миланского восстания – здесь повстанцы договорились погнать австрийцев Радецкого, и никто из иностранцев про это не прознал. Во дворах-то и зреют самые тайны.

Палаццо XVI века, принадлежавшее любителю искусств графу Франческо Таверне, Гога сняла у миланской аристократки. Четыре этажа. Где-то на верхнем – квартира хозяйки дома, отдавшей во владение пришельцам свой дом и сад с бассейном.

– Я выбрала дом именно потому, что увидела сад за огромными окнами. Искала много месяцев, жила в отеле Bvlgari, каждый день ездила смотреть дома, и ни один мне не нравился. А когда вошла сюда, поняла, что он – для меня.

Ее гостиная никак не похожа на гостиную, в которой гости гостят. Огромный диван-матрац из подушки-трубы, напоминающей ярко-синюю анаконду, – работа бразильских братцев Кампана.

Ковер с разноцветными кругами работы Вернера Пантона – словно таблица, которую показывают врачи, чтобы проверить, все ли в порядке у вас с головой. Диван бирюзового цвета – Sherazade Франческо Бинфаре для Edra с разбросанными по нему треугольными подушечками, на которые не опереться. Красный диван-раковина, в котором можно сколько угодно раз рождаться из пены морской прямо по Боттичелли.

По соседству стоит черный рояль. У рояля – огромное футуристическое кресло-шар Эро Аарнио, в котором можно либо прятаться, либо обниматься.

– Да, – смеется Гога, – вещей много, а присесть как следует негде, но у меня в гостях не отсиживаются.

Хорошая художественная коллекция. Прямо замечательная. Живая. В Лондоне, где с мамой живут ее мальчики – старший Алан и младший Адам, – выбор работ, как говорит Гога, построже. А здесь можно и оторваться, украсив стены хулиганками Трейси Эмин или Синди Шерман.

На второй этаж мы поднимаемся по лестнице, ступени которой меняются от ярко-красного к светлому, разбеленному. Второй этаж – личное пространство. Там много света и гораздо меньше цвета. Собственная спальня Гоги – светлая, белая, с двумя картинами на стенах.

Соседняя комната превращена в гардеробную, и не простую, а двухэтажную: высота дворцовых потолков вполне позволяет. Шкаф гардеробной – такое же произведение искусства.

Дальше – проход в гостевую квартиру.

Гога Ашкенази – советская девочка. Гаухар Беркалиева родилась в год московской Олимпиады в казахском городе, называвшемся тогда Джамбулом. Но росла уже в Москве. Папа стал членом ЦК КПСС, семья переехала в столицу, жизнь была прекрасной.

– Мы жили в Новых Черемушках, в кирпичном доме, его называли «Дворянское гнездо». Но какие же мы дворяне?

Ну и московское метро – самый что ни на есть глоток свободы.

– Меня учили музыке. Я, когда не было родителей, сама поехала в библиотеку, взяла пластинку Бетховена. Третья симфония, слушаю. Мама приходит. Спрашивает: «Откуда взялась эта пластинка?» Я говорю: «Мама! В Республиканской детской библиотеке». Она говорит: «Дочка! А как ты попала туда?» – «Я туда поехала на метро!» – «Так ты ездишь на метро?!» Я говорю: «Да! Взяла и поехала на «Октябрьскую»! А что такое? В чем проблема?!»

Курс Гоги в жизни был прямым и ясным, как линия метро. Круглая отличница, музыка, спорт, языки.

– Старшая сестра училась в МГИМО, меня направляли туда же.

Но в двенадцать Гогиных лет не стало ЦК вместе с КПСС, и девочку отправили в Лондон («Закинули в Англию», – смеется она).

– Папа учил меня всему. Когда мы садились играть в шахматы, он говорил: «Гогочка, ты хочешь выиграть или проиграть и во сколько ходов? Пятнадцать? Хорошо. Он делал ровно пятнадцать и, когда назревал мат, говорил: «Ничья!» «Ну как ничья, папа? Тут же мат». – «Какой мат? Неужели я встану из-за стола, выиграв у своей дочки?» Когда я поехала в Англию, он сказал: «Гогочка, я тебя научу драться. Помни, в драке побеждает только тот, кто идет до конца. Но сначала он сделает все, чтобы драки не было». С тех пор я делаю все, чтобы драки не было. А потом иду до конца, как тот гиппопотам.

История Гоги – история для романа, даже десятка романов. Авантюрных и любовных. Ее сравнивают с девушкой Бонда, и не только потому, что она метко стреляет. Но о романах мы не будем говорить, на то есть интернет. «Со всеми бывшими мы друзья», – говорит она. Этого достаточно.

– Представить невозможно! – соглашается Гога. – Родилась в Казахстане, росла в Москве, училась в Англии, вышла замуж за американца, родила от казаха – и вот, переехала в Италию. Столько узнала, сколько еще узнаю! Мне очень нравится мой возраст. Как будто глаза открываются, хотя тело не стареет – спасибо азиатским корням. И спасибо маме, которая занимается детьми, я за них спокойна. Она их правильному учит.

Полный материал можно посмотреть здесь.